О больницах Москвы

Москвичи указывали на этот святой человеческий долг и просили построить больницы. Екатерина II имела понятие о милосердии, но на ниве стационарного лечения ее благотворительность принесла весьма скромные плоды. Больница, получившая название Екатерининской, открылась уже после кошмаров чумы, заняв деревянные бараки бывшего карантинного двора у Крестовской заставы (ныне территория Московского областного научно-исследовательского клинического института; улица Щепкина, 61/2). Помещения вместили только 150 коек, хотя, к чести учреждения, надо отметить его всесословность и широту предназначения — «для всех родов болезней». К 1792 году в пяти из тринадцати больничных корпусов лечили соматические (телесные) недуги, а один приютил и душевнобольных.

Остроту проблемы дала почувствовать чума. В страшные дни эпидемии, по приезде из Петербурга деятельного графа Орлова, в Москве спешно стали создавать больницы и карантины — среди прочих, в родовом доме Орловых на Малой Никитской. Большей частью, однако, находили места на окраинах. Там, к сожалению, преследовалась и достигалась, главным образом, цель изоляции, а не квалифицированной медицинской помощи, почему в народе карантинных домов боялись пуще самой заразы и прозвали их «чумными острогами».

Уроки ужасного поветрия слабо впечатлили императрицу. Необходимая сеть стационаров в Москве заведена не была. Жалкое существование влачили и госпитали, основанные прежде — их здания разрушались, приходя постепенно в полную негодность. Тут необходим маленький экскурс ради выяснения, что же мы имели до того времени и к тому времени в клинической области.

Врачеванием больных и уходом за ними начали заниматься еще ученые иноки, прежде всего греки. При московских монастырях — Чудовом, Андрониковом, Николо-Угрешском, Новодевичьем, Донском и Новоспасском — чернецами были устроены и обслуживались небольшие приюты-лечебницы, здания которых кое-где сохранились до сих пор.

После основания лефортовского госпиталя Петр I упраздняет «больничный» монастырь при сохранившейся доныне у Никитских ворот церкви Феодора Студита (весь комплекс создавался заботами самого патриарха Филарета для содержания увечных воинов). В 1682 году эта больница называлась уже «гражданским госпиталем», и при ней существовала аптека. С закрытием монастыря сама лечебница не исчезла, а была лишь переведена в другую обитель — Новинскую.

Тем не менее, надо быть справедливым и первой именно гражданской больницей, вслед за многими свидетельствами, назвать дом боярина Федора Ртищева, где в начале 1650-х годов он отвел для постоянного лечения недужных какие-нибудь «палаты» или «горницы», вмещавшие не более пятнадцати человек одновременно.

Что касается петровского госпиталя, ставшего впоследствии военным (ныне Главный военный клинический госпиталь им. Н.Н. Бурденко; Госпитальная пл., 3), то при своем появлении в 1707 году он также служил «для лечения болящих людей» вообще. Недаром три-четыре десятилетия спустя к отделениям, существовавшим изначально и распределившим между собой внешние, внутренние и «прилипчивые» болезни, прибавилось два новых — «французское» («любострастное») и «бабичье». В первом, понятно, лечились венерические заболевания, второе было акушерским.

Это последнее напомнило автору еще об одной, несправедливо забытой им, заслуге Екатерины Великой. В проекте московского Воспитательного дома сразу предусматривался «особливый госпиталь сирым и неимущим родительницам». Так как дети, появлявшиеся там на свет, оказывались чаще всего незаконными, то роженицам предоставлялось право не называть своего имени. Кроме повивальной бабки входить в палату никому не разрешалось. Находясь в этом секретно-родильном отделении, женщины могли носить маску и не снимать ее, при желании, даже в момент самих родов — все обстоятельства рождения внебрачных малышей оставались строго конфиденциальными.

Возвращаясь в Лефортово, добавим о тамошнем госпитале, что в нем возникло первое в стране психиатрическое отделение (1756) и, конечно, существовало хирургическое с «покоями для чинения операций». Внутри хирургического больные размещались по тяжести случаев и стадиям лечения — соответственно, в наружном, внутреннем и бандажном отделениях. Еще при Петре здесь были созданы Госпитальная школа, готовившая лекарей в основном для армии, лекарственный огород и медицинская библиотека. В анатомическом театре неоднократно производил вскрытия сам любознательный император.

Хотя лефортовский лечебный комплекс считают старейшим из сохранившихся, его первые деревянные и каменные здания заменены новыми одновременно с возведением Голицынской и Шереметевской больниц. К тому времени уже «военный», госпиталь в первую очередь привлекает внимание Павла I: магистр Мальтийского ордена госпитальеров стремится исправить упущения матери в деле больничного строительства. Тогда-то и начинает складываться современный облик медицинского городка: замечательный мастер классицизма, архитектор Еготов строит центральное здание с портиками но фасаду вдоль Госпитальной улицы. При этом госпиталь становится клинической базой Медико-хирургической академии, учрежденной по Павлову же указу.

Похожая запись:  Клиника микрохирургии глаза имени Федорова

Действительно, трагическая и одиозная фигура «гатчинского» императора, кроме как освобождением москвичей от тягостного военного постоя, была украшена в их глазах еще и лаврами «социальной помощи», которую тот начал оказывать им с самого юного возраста. Когда девятилетний цесаревич тяжело заболел, он дал обет основать больницу, и скоро, в самом деле, поправившись, просил, «чтобы ее императорское величество позволили ему в Москве под его именем учредить свободную больницу» (1763).

Наилучшим для таковой местом сочли усадьбу близ Данилова монастыря, имение генерал-прокурора Глебова, отобранное у него за казнокрадство — так что подновленные помещения этого частного дома вместили сначала всего 25 коек. Через три года, с постройкой большого деревянного здания, их число увеличилось до пятидесяти, после чего больница стала более соответствовать своему значению.

Из списка главных врачей больницы невозможно не выделить славного Федора Петровича Гааза, который, в частности, освобождает специальные «две кровати с полным прибором, с тем, чтобы на сии кровати принимать внезапно упавших, переломивших ноги или раздавленных».

Наряду с этим, недостаток мест вынуждал расширяться, и вдова основателя предпринимает здесь, наконец, серьезное строительство. Глава крупнейшего в России благотворительного общества, императрица Мария Федоровна заказывает Казакову главный корпус, а знаменитый зодчий создает к 1807 году очередной шедевр. С виду — дворец. Купол в центре — домовая церковь. Крылья слева и справа — палатные отделения. Такова типичная схема больниц первого десятилетия XIX века.

Благотворительность вдовствующей императрицы стала прямым продолжением деятельности царственного «госпитальера»: кроме упомянутого здания Павловской больницы, одновременно с ним возводится подобное же для Мариинской (1806), названной так по имени основательницы (ныне НИИ фтизиопульмонологии ММА; ул. Достоевского, 2).

Аристократия нашла в начинаниях Павла новое поприще для красивых душевных порывов, в результате чего Москва получила Голицынский комплекс (1802; с 1919 года в составе Первой городской клинической больницы; Ленинский просп., 8) и Шереметевскую больницу при Странноприимном доме (1810; ныне НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского; Большая Сухаревская пл., 3).

Дивные памятники архитектуры, эти «дворцового типа» госпитали вмещали сравнительно немного больных, отчего проблем оказания лечебной помощи, в частности бедному населению, радикально не решали. Шереметевская и Голицынская больницы первоначально были рассчитаны на 50 человек каждая. В Мариинской, более крупной по тем временам, поместилось 200 кроватей. Правда, через три года после открытия голицынские приемные возможности увеличились до 100 коек, и, таким образом, все три больницы, возникшие в одно десятилетие, до некоторой степени преобразили ситуацию с городским здравоохранением.

Барская и классическая, допожарная Москва еще накрепко связана с XVIII веком. Новым этапам московской больничной жизни после 1812 года будет посвящен следующий очерк.

«Чтоб беспомощным подать руку помощи» — «Чтоб беспомощным подать руку помощи есть не что иное, как долг человечества. Мы, представляя себе ежедневно бываемые здесь примеры, какое великое множество людей обоего пола, а особливо в подлости, восчувствовав в себе прежде легкие болезни, но не имея ни малейшей к излечению в начале помощи, наконец доходят до того, что либо вовсе погибают безвременно, или по малой мере навсегда увечными остаются, а в некоторых прилипчивых болезнях, за неимением особо учрежденных больниц, и здоровые люди заражаются, всеподданнейше просим, чтоб повелено было, по рассмотрению высшего правительства, построить в городе больницы, где бы за пристойную плату, в рассуждении надобного иждивения на содержание таких больниц, обоего пола люди пользованы были, а бедные, неимущие — на казенном содержании».

Екатерина И имела понятие о милосердии, но на ниве стационарного лечения ее благотворительность принесла весьма скромные плоды. — В 1767 на всю М. было лишь два стационара: «Главная гошпиталь» (осн. в 1707; с 1750-х— воен.; совр. Гл. воен. клинич. госпиталь им. Н.Н. Бурденко; Госпитальная пл., 3) и небольшая Павловская б-ца, осн. по обету цесаревича Павла (1763; в 1766 _ 50 коек; совр. 4-я гор. клинич. 6-ца; Павловская ул., 25). Отсутствие б-ц особенно пагубно сказалось во время эпидемии чумы 1771, но и это (не считая врем, чумных б-ц и карантинов) подтолкнуло Екатерину II к учреждению в М. всего одной новой б-цы — Екатерининской («Староекатерининской»), на 150 коек, с богадельней (1775; открыта 19 июня 1776; совр. Моек. обл. н.-и. клинич. ин-т (МОНИКИ); ул. Щепкина, 61/2). Известные больницы-дворцы — новые здания воен. госпиталя (вдоль Госпитальной ул.) и Павловской б-цы, а также Мариинская, Голицынская, Шереметевская — строились уже на рубеже XVIII—XIX вв. ими. Павлом, затем — его вдовой (имп. Марией Федоровной) и, по их примеру, моек, аристократией. Существовали еще, правда, «партикулярные лазареты», к-рых вместе с казенными б-цами в 1808 насчитывалось 14. Лит.: Власов. С. 7—9, 22—23, 38—42, 58—59, 70; Сытин 2. С. 399; МЭ.

Похожая запись:  №4 ГОРОДСКАЯ КЛИНИЧЕСКАЯ БОЛЬНИЦА, Павловская улица, 25

Воспитательный (Сиротский) дом в М. (для подкидышей, внебрачных и оставл. по бедности детей) учрежден манифестом Ек. II 1763 по проекту ген.-поручика И.И. Бецкого, личного секр. имп., известного, гл. обр., разработкой и реализацией ее пед. идей; этот моек, «сиропитательный дом» стал первым в ряду подобных (Новгород, основан в 1766, петерб.— в 1770); строился и перво-нач. содержался на частные пожертвования (инициатива самой Ек. II — 100 тыс. руб.; крупнейший вклад — горнозаводчика П.А. Демидова, св. 1 млн. руб.). Здание было заложено в апр. 1764 на участках Васильевского луга и Гранатного двора (автором проекта называют Ю.М. Фельтена) и до 1767 строилось под рук. арх. К.И. Бланка (зап. корпус каре); в 1771—81 стр-во продолжил арх. Я.А. Ананьин, а затем И.М. Ситников, креп. арх. П.А. Демидова, финансировавшего в этот период постройку гл. корпуса; тогда же возникли три флигеля, а позднее — часть предполагавшегося «Окружного строения» и пр. постройки, но полностью проект осуществить не удалось; воет, корпус («квадрат») появился лишь в 1960-х, когда весь комплекс занимала Воен. академия им. Ф.Э. Дзержинского (с 1997 Воен. академия ракетных войск стратегии, назначения им. Петра Великого; Китайгородский пр., 9/5; на ул. Солянку этот огромный участок выходит под №12); церк. главы над гл. корпусом снесены в 1925—28.

Воспитат. дом управлялся Опекунским советом, чьи решения утверждались гл. попечителем (в 1763—92 — И.И. Бецкой); с 1797 вся эта структура, с ее кредитными учреждениями, находилась в ведении Канцелярии имп. Марии Фед. и фактически стала моек, отд. этого ведомства, оказавшись во гл. всех благотворит., мед. и уч. заведений в М., опекаемых императрицей. Кроме пожертвований Воспитат. дом получал на свое содержание V* доходов с театр, зрелищ и от клеймения игральных карт, освобождался от пошлин при заключении контрактов, мог покупать и продавать недвижимость, устраивать лотереи и пр.; по инициативе П.А. Демидова при нем были созданы Ссудная и Сохранная казны (1772), обогащавшиеся за счет ссудно-залоговых операций.

Питомцы Воспитат. дома с 7 лет занимались чтением, письмом, рисованием, основами ремесел (на рус. и нем. яз.); наиб, способные франц., итал. и англ, яз.; с 14—15 лет обучались на ф-ках и в мастерских; в 1772 открыты классы «изящных иск-в», с кон. 1773 домашний т-р (в 1779 пятьдесят воспитанников были взяты в Вольный Рос. т-р К. Книппера в СПб.); в целом, дети получали б.ч. начальное, иногда среднее, образование; нек-рые, по способностям, посылались доучиваться в Демидовское коммерч. уч-ще (открыто в 1772 при Моек, воспитат. доме; с 1799 — в СПб.), Моек, ун-т, АХ и даже за границу; с 1807—08 лат. классы Воспитат. дома готовили мальчиков к поступлению на мед. ф-т Моек, унта, а франц. классы с 1809 выпускали гувернанток; при Воспитат. доме в 1801 открылся Повивальный ин-т для девочек, а в 1826 учреждены ремесл. мастерские, превратившиеся со временем в Имп. техн. уч-ще (совр. Моек. гос. техн. ун-т им. Н.Э. Баумана).

Похожая запись:  Ортопедо-хирургическая детская больница

Дет. смертность в Воспитат. доме дала москвичам повод называть его «фабрикой ангелов» (в XVIII в. до однолетнего возраста доживало лишь ок. 10% подкидышей); ситуация значительно улучшилась только во 2-й пол. XIX в. (гл. обр., с введением материн, вскармливания младенцев).

Голицынская больница (совр. Голицын, корпус 1-й гор. клинич. 6-цы; Ленинский прост, 8) — была предназначена для неимущих, соотечественников и иностранцев, и создана на средства, завещанные кн. Д.М. Голицыным; построена (1796—1801; арх. М.Ф. Казаков) на терр. имения баронов Строгановых, купленного спец, иод б-цу в 1795; открыта в 1802 (первонач. на 50 чел.; к 1805— 100 кроватей); душеприказчиком завещателя был, гл. обр., его двоюродный брат кн. А.М. Голицын, ставший и первым дир. б-цы (согласно завещанию, ее директорами могли быть только представители рода Голицыных по прямой линии); в качестве главврачей лечебное учреждение возглавляли профессора Моек, ун-та, а сама б-ца служила клинич. базой мед. ф-та. Центральную часть гл. корпуса занимает домовая церковь-ротонда, интерьер к-рой славится красотой пропорций и декор, отделки (храм во имя св. блгв. царевича Димитрия; в 1918 был закрыт; в 1990 освящен вновь). Справедливо пишут о «дворцово-парковом ансамбле» б-цы (Власов. С. 41); от дороги ее отделяет большой парадный двор, а больничный сад (ныне б.ч. в составе ЦПКиО им. М. Горького) первонач. спускался к Москве-реке, берег к-рой был благоустроен, т.е. превращен в кам. наб. с двумя беседками-ротондами и оградой между ними (сохр.); кроме этих беседок и гл. корпуса с двумя флигелями, в архит. комплекс, состоящий под гос. охраной, входят служебные корпуса б-цы, здания богадельни и картинной галереи, а также фрагменты регулярного парка с обелиском и прудом.

Больницы Павловская (совр. 4-я гор. клинич. б-ца; Павловская ул., 25), Мариинская (ныне НИИ фтизиопульмонологии ММА; ул. Достоевского, 2) и Шереметевская («Странноприимный дом»; ныне НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского и Мед. музей; Б. Сухаревская пп., 3) находились в ведомстве учреждений Моек, воспитательного дома, а значит в ведении Канцелярии имп. Марии Фед., их Августейшей Покровительницы. На постройку двух первых вдовствующая имп. выделила часть средств моек. Опекунского совета, т.е. часть доходов Моек, воспитательного дома. Заботы о Павловской б-це она унаследовала от мужа и доверила М.Ф. Казакову постройку нового здания (1802—07; на 100 кроватей). В стр-ве участвовал также арх. ведомства Воспитат. дома И.Д. Жилярди, к-рый одноврем. (1804—06) строил Мариинскую б-цу для бедных на 200 мест, осн. еще в 1802—03 и первонач. устроенную в арендуемом доме; обоснованно считают, что, исключая оригинальные флигели 1805—07, Жилярди использовал проект петерб. аРх- Д- Кваренги, выстроившего в 1803—05 точно такую же б-цу для бедных на Литейном просп. в СПб. (учреждение и сооружение обеих было единым мероприятием; обе по кончине основательницы получили офиц. назв. Мариинские).
Рекламная ссылка: Купить виагру в Москве
Странноприимный дом (Шереметевская б-ца) был основан гр. Н.П. Шереметевым и строился (1792—1810) его креп, архитекторами П.И. Аргуновым, А.Ф. Мироновым и Г.Е. Дикушиным: до 1803 по проекту и под рук. арх. Е.С. Назарова, а после — по присылавшимся из СПб. указаниям Д. Кваренги. Последний был привлечен по кончине любимой жены графа, быв. изв. креп, актрисы П.И. Жемчуговой, и изменил первонач. проект, подчеркнув мем. значение здания как памятника покойной графине. Учреждение Странноприимного дома и его штат (сост. А.Ф. Малиновским, гл. смотрителем приюта) были утверждены имп. Ал-дром I в 1803; открытие богадельни-больницы на 100 чел. увечных и нищих состоялось в июне 1810, на след, год после кончины основателя, и, хотя ее существование было обеспечено соотв. капиталом (до 1917 содержалась на доходы с имений гр. Шереметевых), она все же была передана (очевидно, по малолетству буд. попечителя, гр. Дм. Ник. Шереметева) под управление Опекунского совета Воспитат. дома, т.е. под покровительство имп. Марии Фед.

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться для отправки комментария.